Разработка идёт, а для начала - серия черновых рассказов, которые помогают мне связать всё воедино, лучше представить характеры, истории и тд.
В процессе работы они так же будут постоянно корректироваться, и, скорее всего, войдут в финальную подачу образов персонажей, дополняя друг друга.
Охотник и жертва
Газс установил последний капкан и, ещё раз всё проверив, направился к озеру, где и планировал подстрелить пернатых к ужину. Лесная чаща душила сыростью раннего утра. Не успел он отойти и двадцати шагов, как раздался сигнал от ловушки. "Что ж, удачное начало дня..." - подумал было охотник, и с широченной улыбкой не спеша побрёл обратно, дабы добычу не растащили стервятники.
"Что за чудеса!?" На месте хитро спрятанной ловушки с распростёртыми объятьями его приветствовало и скалило ехидную улыбку какое-то чудище. Статуэтка была аккуратно собрана из деталей капкана и пары тонких веток соседнего кустарника - эдакий железный снеговичок.
Газс осмотрелся, но не нашёл ни единого следа создателя сего чуда. Возиться с этим дивом и сейчас не было ни времени, ни желания, и Газс запихнув куклу в свой рюкзак, в побрёл к озеру.
Фигурка тянула к охотнику свои корявые лапы, но теперь уже стоя на столе. В свете огня он скалилась ещё более злобно. На другом краю стола лежала добыча из трёх пернатых и одного молодого грызуна, а часы на стене всё так же стояли. Денёк, вопреки ожиданиям, вышел не очень удачный, и Газсу пришлось обойти практически весь ближний берег озера, пока удалось подстрелить хоть одну кряколу, при этом пару раз он чуть не ушёл под воду. Мокрые вещи и рюкзак сушились у костра, и порядком вымотавшись, перекусив вчерашней похлёбкой он решил , что на сегодня с него хватит приключений и завалился на кровать, аккуратно поставив тяжёлое ружьё рядом со спинкой.
Рой мыслей не давал уснуть, а зубастик продолжал пыриться на него из темноты дальнего угла комнаты, поблёскивая стальными зубами... Устав от бессмысленного шуршания мыслей, он плюнул на это гиблое дело и отвернувшись к стене тут же уснул. Утро вечера мудренее.
Охотник проснулся от непривычно громкого боя часов. Стрелки отбивали рассвет, лучи солнца делали первые попытки проскользнуть в комнату через маленькое окошко. Огонь в камине погас, оставив груду мигающих огоньков, разносящих мягкий аромат под самую крышу.
Газс размял шею, пытаясь прогнать сон, но оттопыренные усы начали неумолимо щекотать нос. От такого чиха кровать чуть не переломилась пополам, а мужик со кинулся ловить своё любимоё ружьё. Винтовка была в безопасности, но его охватило смутное ощущение, что что-то не так. Не успев удивиться часам, дрёму как ветром сдул стальной блеск. Он мигом подскочил к столу: жуткое чучело куда-то пропало, а вместо него рядом с новым капканом в стакане с водой стояли две молоденькие веточки.
- Всё чудесатей и чудесатей... - пробормотал он вслух и рухнул на стул. Капкан был лучше прежнего: створки идеально сходились, а в приводной механизм была добавлена ещё одна пружина. Местному мастеру лучше этого не видеть, а то он точно выйдет в печную трубу от зависти... Лежащая на краю стола тушка грызуна дёрнулась и резко соскользнула вниз. Мужик отскочил как ужаленный и, вооружившись табуреткой, приготовился дубасить всё, что посмеет на него высунуться.
В темноте раздалось глухое шабуршание, и показалась лапка с длинными когтистыми пальцами. Ножка стула едва не рассыпалась в труху, но мужик тут же ослабил хват и выдохнул напряжение - из под стола на его испуганно хлопали два больших широко расставленных глаза.
- Шшшравится? - прошипел чудик и, вопросительно хлопнув зенками, снова шмыгнул в тень. Существо умело разговаривать, что для охотника было сродни превращению свинца в золото.
- Нравится. Выходи, не обижу. - ласково поманил существо Газс, но всё же не стал отпускать стул. Первым над столом, как перископ, осторожно высунулся длинный тонкий хвост, а за ним большие уши и хитрющая довольная морда. Охотник улыбнулся.
Дочка мертвеца
Алисия проснулась от сильного шума во дворе. Дверь распахнулась и в комнату валился задыхающийся, с переполненными страхом глазами, соседский мальчонка - сын кузнеца. Он что-то пытался сказать, но слова просто проваливались обратно. Оставив попытки выдавить хоть звук, он схватил Алисию за плечё и, в чём была, вытащил во двор.
На крохотной деревенской площади, вокруг колодца, толпились мужики, бабы носились взад-вперёд, а соседские детишки, запертые по домам, заткнули собой оконные проёмы и щели заборов.
Мужики, понурив головы, расступились, и в юную грудь Алисии ударила тысяча кузнечных молотов. Как же она любила эту рыжую бороду, которой отец постоянно щекотал её...
На улице весь вечер лил сильный ливенль. Склянка разлетелась вдребезги о стену, а осколки искрами усыпали пол. Завтра её отец отправится в путь. Приготовления к церемонии были практически закончены. Провожать знахаря соберётся вся деревня - каждому, от мала до велика, в этом селении на окраине Большого леса есть, за что поблагодарить рыжебородого ведуна.
Убитая слезами Алисия не заметила, как резная дощечка, которую так любила её мать, щёлкнула об пол и раскололась надвое, разделив медвежат. Девушка жадно схватила кувшин с молоком, и сделала три больших утоляющих глотка. Пытаясь успокоится, девушка подняла голову к потолку и закрыла глаза. Когда она снова открыла их - то всё её сознание захватила большая тёмная дыра в стене, на месте, где всё её детство играли косолапые.
Проём между брёвнами был достаточно широкими и явно неслучайным. Рука высоченного человека, использовавшего этот схрон была куда длиннее чем юная ручонка девушки, поэтому Алисе пришлось взобраться на стол и влезть в проём по самую шею, но, изрядно перепачкавшись, ободрав щёку и посадив пару заноз, ей всё же удалось кончиками пальцев подцепить плотный свёрток из старой рабочей отцовской рубахи.
Внутри грязной тряпки Алиса нашла старую помятую книгу в плотном переплёте, перевязанную широким кожаным шнурком, связку тонких косточек какого-то животного и маленький стеклянный пузырёк с мутной жёлтой жижей. Отложив эликсир в сторону, девушка развязала шнурок и заглянула в книгу, но тут же бросила её прочь и, схватив пузырёк, выбежала из дома.
Книга упала на пол и раскрылась на первой странице. В центре страницы, среди разного рода зарисовок и формул грубым отцовским почерком ютилась одна строчка, обведённая в рамочку: "Нели, моя милая Нели, потерпи ещё чуть-чуть..."
- Пап, подожди меня здесь, я скоро вернусь. - не оборачиваясь, тихо сказала Алиса и, притворив за собой гнилую скрипучую дверь, вышла на опушку.
День подходил к концу, и девчушка, стараясь не терять время, принялась собирать хворост. Обойдя сторожку кругом, она обнаружила большую пышную поляну, усыпанную крупными красными плодами, и, швырнув охапку веток на тропинку, Алиса кинулась жадно собирать ягоды. Сумка быстро наполнялась, и девка так увлеклась, что очнулась только когда поняла, что с трудом может поднять ношу. Холодный свет луны уже уверенно пробивался через ветви. Собранных запасов слихвой хватит на пару дней, и довольная девчушка, обхватив котомку обеими руками, собралась было вернуться к отцу, но тут же оцепенела. Тяжелая сумка выпала из рук, усыпав землю красным - из густой листвы большого дерева на девушку пристально смотрели два больших жёлтых зрачка. Зверь зарычал и, оскалив клыки, соскользнул на землю. Серый хищник приближался, всё его тело напряглось, предвещая прыжок. Девица вскрикнула и, закрыв лицо руками, упала на землю, поджав ноги.
Ожидание боли заглушило всё вокруг, но сквозь гулкий страх до неё донёсся глухой удар, скулящий визг, и оглушительно громкий сухой хруст. Алисия открыла глаза - в трёх шагах спиной к ней стоял отец. Его левая рука, переломанная в локте, болталась как безвольная тряпка, а в правой, поливая траву тонкой вязкой струйкой он держал оторванную лапу зверя. Мертвец грузно повернул голову и бросил поблекший сухой взгляд на девушку, после чего так же медленно отвернулся и, схватив обмякшую тушу за хвост, поволок её в сторону сторожки.
Юное сердце выпрыгивало из груди, но Алисия набралась смелости и толкнула дверь - мертвец сидел в тёмном углу отвернувшись к стене, еле заметно покачиваясь. Девица настороженно зашла внутрь и, поставив котомку у входа, затворила дверь обугленным бруском. Ночь будет холодной и девушка стала разводить огонь. Мертвец не шевелился, его как будто бы не было: ни храпа, ни сопения - только гулкая тишина да свист ветра в щелях между брёвнами. Алису до сих пор лихорадило и голода не чувствовалось, но она заставила себя выпить немного молока. Мягкая тёплая жидкость растеклась по желудку, и девушку стало клонить в сон. Всю ночь зубастые пасти разрывали бесконечную плоть, жадно чавкая и ехидно хрюкая...
Когда она проснулась - сторожку уже во всю заливало полуденным светом. Истукан всё так же сидел, глядя в поросшую мхом стену, огонь уже давно потух, а желудок девушки издал ворчливое бурканье - она тут же вспомнила о вчерашней добыче и, подтащив тяжеленную авоську к костру, довольная принялась перебирать содержимое. Набрав полную ладонь самых спелых и крепких ягод, она уже собралась закинуть их в голодный рот, как вдруг её накрыла тень и что-то стукнуло по затылку. От удара все ягоды просыпались в кострище.
Девушка подняла обиженный взгляд - над ней стеной возвышался отец, осудительно качая головой. Опрокинув котомку, он грузно направился к выходу, отворил дверь и, задержавшись в проходе, бросив суровый взгляд на дочь, указал толстым пальцем на землю, хлопнул дверью и исчез.
Только сейчас девушка сообразила, что левая рука отца снова в порядке. Она привстала и заглянула в угол, где всю ночь просидел мертвец - там валялась серая скрученная в аккуратный рулон звериная шкура. Девушка бросилась к своей сумке и вытащила старую тетрадь, перевязанную широким кожаным шнурком, и, пролистав несколько страниц неразборчивых каракуль, наткнулась на зарисовку уродливой распятой белки без одной лапы и корявые разрозненные записи:
"Прошло семь лун. Вернувшись в погреб, я застал существо за поеданием своей собственной задней лапки. Печальное зрелище. Корм остался нетронутым. Я связал существо и лишил его пищи.
Через две луны начала выпадать шерсть, потихоньку слезала кожа с задних конечностей, сухожилия обмякли, мышцы легко отделялись от костей...но при всём при этом было видно, что боли существо не чувствует, да и вообще, это его мало беспокоило.
Когда нижняя часть тела существа практически полностью отмерла, я дал ему сырой свинины - к утру всё, что ещё не успело отмереть, окрепло и восстановилось..."
Скрипнула дверь и в свет окна с кривой улыбкой вошёл Кард. В руках мертвец бережно держал три маленьких птичьих яйца, несколько больших сочных пучка какой-то травы и большой плоский камень.
В процессе работы они так же будут постоянно корректироваться, и, скорее всего, войдут в финальную подачу образов персонажей, дополняя друг друга.
Охотник и жертва
Газс установил последний капкан и, ещё раз всё проверив, направился к озеру, где и планировал подстрелить пернатых к ужину. Лесная чаща душила сыростью раннего утра. Не успел он отойти и двадцати шагов, как раздался сигнал от ловушки. "Что ж, удачное начало дня..." - подумал было охотник, и с широченной улыбкой не спеша побрёл обратно, дабы добычу не растащили стервятники.
"Что за чудеса!?" На месте хитро спрятанной ловушки с распростёртыми объятьями его приветствовало и скалило ехидную улыбку какое-то чудище. Статуэтка была аккуратно собрана из деталей капкана и пары тонких веток соседнего кустарника - эдакий железный снеговичок.
Газс осмотрелся, но не нашёл ни единого следа создателя сего чуда. Возиться с этим дивом и сейчас не было ни времени, ни желания, и Газс запихнув куклу в свой рюкзак, в побрёл к озеру.
Фигурка тянула к охотнику свои корявые лапы, но теперь уже стоя на столе. В свете огня он скалилась ещё более злобно. На другом краю стола лежала добыча из трёх пернатых и одного молодого грызуна, а часы на стене всё так же стояли. Денёк, вопреки ожиданиям, вышел не очень удачный, и Газсу пришлось обойти практически весь ближний берег озера, пока удалось подстрелить хоть одну кряколу, при этом пару раз он чуть не ушёл под воду. Мокрые вещи и рюкзак сушились у костра, и порядком вымотавшись, перекусив вчерашней похлёбкой он решил , что на сегодня с него хватит приключений и завалился на кровать, аккуратно поставив тяжёлое ружьё рядом со спинкой.
Рой мыслей не давал уснуть, а зубастик продолжал пыриться на него из темноты дальнего угла комнаты, поблёскивая стальными зубами... Устав от бессмысленного шуршания мыслей, он плюнул на это гиблое дело и отвернувшись к стене тут же уснул. Утро вечера мудренее.
Охотник проснулся от непривычно громкого боя часов. Стрелки отбивали рассвет, лучи солнца делали первые попытки проскользнуть в комнату через маленькое окошко. Огонь в камине погас, оставив груду мигающих огоньков, разносящих мягкий аромат под самую крышу.
Газс размял шею, пытаясь прогнать сон, но оттопыренные усы начали неумолимо щекотать нос. От такого чиха кровать чуть не переломилась пополам, а мужик со кинулся ловить своё любимоё ружьё. Винтовка была в безопасности, но его охватило смутное ощущение, что что-то не так. Не успев удивиться часам, дрёму как ветром сдул стальной блеск. Он мигом подскочил к столу: жуткое чучело куда-то пропало, а вместо него рядом с новым капканом в стакане с водой стояли две молоденькие веточки.
- Всё чудесатей и чудесатей... - пробормотал он вслух и рухнул на стул. Капкан был лучше прежнего: створки идеально сходились, а в приводной механизм была добавлена ещё одна пружина. Местному мастеру лучше этого не видеть, а то он точно выйдет в печную трубу от зависти... Лежащая на краю стола тушка грызуна дёрнулась и резко соскользнула вниз. Мужик отскочил как ужаленный и, вооружившись табуреткой, приготовился дубасить всё, что посмеет на него высунуться.
В темноте раздалось глухое шабуршание, и показалась лапка с длинными когтистыми пальцами. Ножка стула едва не рассыпалась в труху, но мужик тут же ослабил хват и выдохнул напряжение - из под стола на его испуганно хлопали два больших широко расставленных глаза.
- Шшшравится? - прошипел чудик и, вопросительно хлопнув зенками, снова шмыгнул в тень. Существо умело разговаривать, что для охотника было сродни превращению свинца в золото.
- Нравится. Выходи, не обижу. - ласково поманил существо Газс, но всё же не стал отпускать стул. Первым над столом, как перископ, осторожно высунулся длинный тонкий хвост, а за ним большие уши и хитрющая довольная морда. Охотник улыбнулся.
Дочка мертвеца
Алисия проснулась от сильного шума во дворе. Дверь распахнулась и в комнату валился задыхающийся, с переполненными страхом глазами, соседский мальчонка - сын кузнеца. Он что-то пытался сказать, но слова просто проваливались обратно. Оставив попытки выдавить хоть звук, он схватил Алисию за плечё и, в чём была, вытащил во двор.
На крохотной деревенской площади, вокруг колодца, толпились мужики, бабы носились взад-вперёд, а соседские детишки, запертые по домам, заткнули собой оконные проёмы и щели заборов.
Мужики, понурив головы, расступились, и в юную грудь Алисии ударила тысяча кузнечных молотов. Как же она любила эту рыжую бороду, которой отец постоянно щекотал её...
На улице весь вечер лил сильный ливенль. Склянка разлетелась вдребезги о стену, а осколки искрами усыпали пол. Завтра её отец отправится в путь. Приготовления к церемонии были практически закончены. Провожать знахаря соберётся вся деревня - каждому, от мала до велика, в этом селении на окраине Большого леса есть, за что поблагодарить рыжебородого ведуна.
Убитая слезами Алисия не заметила, как резная дощечка, которую так любила её мать, щёлкнула об пол и раскололась надвое, разделив медвежат. Девушка жадно схватила кувшин с молоком, и сделала три больших утоляющих глотка. Пытаясь успокоится, девушка подняла голову к потолку и закрыла глаза. Когда она снова открыла их - то всё её сознание захватила большая тёмная дыра в стене, на месте, где всё её детство играли косолапые.
Проём между брёвнами был достаточно широкими и явно неслучайным. Рука высоченного человека, использовавшего этот схрон была куда длиннее чем юная ручонка девушки, поэтому Алисе пришлось взобраться на стол и влезть в проём по самую шею, но, изрядно перепачкавшись, ободрав щёку и посадив пару заноз, ей всё же удалось кончиками пальцев подцепить плотный свёрток из старой рабочей отцовской рубахи.
Внутри грязной тряпки Алиса нашла старую помятую книгу в плотном переплёте, перевязанную широким кожаным шнурком, связку тонких косточек какого-то животного и маленький стеклянный пузырёк с мутной жёлтой жижей. Отложив эликсир в сторону, девушка развязала шнурок и заглянула в книгу, но тут же бросила её прочь и, схватив пузырёк, выбежала из дома.
Книга упала на пол и раскрылась на первой странице. В центре страницы, среди разного рода зарисовок и формул грубым отцовским почерком ютилась одна строчка, обведённая в рамочку: "Нели, моя милая Нели, потерпи ещё чуть-чуть..."
- Пап, подожди меня здесь, я скоро вернусь. - не оборачиваясь, тихо сказала Алиса и, притворив за собой гнилую скрипучую дверь, вышла на опушку.
День подходил к концу, и девчушка, стараясь не терять время, принялась собирать хворост. Обойдя сторожку кругом, она обнаружила большую пышную поляну, усыпанную крупными красными плодами, и, швырнув охапку веток на тропинку, Алиса кинулась жадно собирать ягоды. Сумка быстро наполнялась, и девка так увлеклась, что очнулась только когда поняла, что с трудом может поднять ношу. Холодный свет луны уже уверенно пробивался через ветви. Собранных запасов слихвой хватит на пару дней, и довольная девчушка, обхватив котомку обеими руками, собралась было вернуться к отцу, но тут же оцепенела. Тяжелая сумка выпала из рук, усыпав землю красным - из густой листвы большого дерева на девушку пристально смотрели два больших жёлтых зрачка. Зверь зарычал и, оскалив клыки, соскользнул на землю. Серый хищник приближался, всё его тело напряглось, предвещая прыжок. Девица вскрикнула и, закрыв лицо руками, упала на землю, поджав ноги.
Ожидание боли заглушило всё вокруг, но сквозь гулкий страх до неё донёсся глухой удар, скулящий визг, и оглушительно громкий сухой хруст. Алисия открыла глаза - в трёх шагах спиной к ней стоял отец. Его левая рука, переломанная в локте, болталась как безвольная тряпка, а в правой, поливая траву тонкой вязкой струйкой он держал оторванную лапу зверя. Мертвец грузно повернул голову и бросил поблекший сухой взгляд на девушку, после чего так же медленно отвернулся и, схватив обмякшую тушу за хвост, поволок её в сторону сторожки.
Юное сердце выпрыгивало из груди, но Алисия набралась смелости и толкнула дверь - мертвец сидел в тёмном углу отвернувшись к стене, еле заметно покачиваясь. Девица настороженно зашла внутрь и, поставив котомку у входа, затворила дверь обугленным бруском. Ночь будет холодной и девушка стала разводить огонь. Мертвец не шевелился, его как будто бы не было: ни храпа, ни сопения - только гулкая тишина да свист ветра в щелях между брёвнами. Алису до сих пор лихорадило и голода не чувствовалось, но она заставила себя выпить немного молока. Мягкая тёплая жидкость растеклась по желудку, и девушку стало клонить в сон. Всю ночь зубастые пасти разрывали бесконечную плоть, жадно чавкая и ехидно хрюкая...
Когда она проснулась - сторожку уже во всю заливало полуденным светом. Истукан всё так же сидел, глядя в поросшую мхом стену, огонь уже давно потух, а желудок девушки издал ворчливое бурканье - она тут же вспомнила о вчерашней добыче и, подтащив тяжеленную авоську к костру, довольная принялась перебирать содержимое. Набрав полную ладонь самых спелых и крепких ягод, она уже собралась закинуть их в голодный рот, как вдруг её накрыла тень и что-то стукнуло по затылку. От удара все ягоды просыпались в кострище.
Девушка подняла обиженный взгляд - над ней стеной возвышался отец, осудительно качая головой. Опрокинув котомку, он грузно направился к выходу, отворил дверь и, задержавшись в проходе, бросив суровый взгляд на дочь, указал толстым пальцем на землю, хлопнул дверью и исчез.
Только сейчас девушка сообразила, что левая рука отца снова в порядке. Она привстала и заглянула в угол, где всю ночь просидел мертвец - там валялась серая скрученная в аккуратный рулон звериная шкура. Девушка бросилась к своей сумке и вытащила старую тетрадь, перевязанную широким кожаным шнурком, и, пролистав несколько страниц неразборчивых каракуль, наткнулась на зарисовку уродливой распятой белки без одной лапы и корявые разрозненные записи:
"Прошло семь лун. Вернувшись в погреб, я застал существо за поеданием своей собственной задней лапки. Печальное зрелище. Корм остался нетронутым. Я связал существо и лишил его пищи.
Через две луны начала выпадать шерсть, потихоньку слезала кожа с задних конечностей, сухожилия обмякли, мышцы легко отделялись от костей...но при всём при этом было видно, что боли существо не чувствует, да и вообще, это его мало беспокоило.
Когда нижняя часть тела существа практически полностью отмерла, я дал ему сырой свинины - к утру всё, что ещё не успело отмереть, окрепло и восстановилось..."
Скрипнула дверь и в свет окна с кривой улыбкой вошёл Кард. В руках мертвец бережно держал три маленьких птичьих яйца, несколько больших сочных пучка какой-то травы и большой плоский камень.
