Вспомнил в связи с этим:По традиции письма выдают по возвращению из караула. И Калошин, вернувшись в казарму, получил белый прямоугольник конверта. "Сынок, почему ты совсем перестал писать? - материнским почерком вопрошал листок. - Родной, мы волнуемся. Не стряслось ли чего? Хоть парочку строчек черкни..."
Калошин вспомнил, что родителям не писал уже месяца полтора, и ему стало очень стыдно. Подошел к Курбанову.
- Куйрам-байрам, дорогой, завтра в город пойдешь?
- Канешна. Птыца корм брать нада, пысмо на почта забирать нада.
- Будь другом, отправь телеграмму родителям. Вот адрес.
- Бумажка пиши.
- Да так запомни. Жив, мол, здоров. Скоро напишу.
- Дэнги давай!
Через два дня Калошин дописал письмо. Еще через день - отправил. Но было поздно.
Голосящую, как по покойнику, мать Калошина бдительный дежурный не пустил дальше КПП (контрольно-пропускного пункта). Там она мертвой хваткой, как на учениях лучший из бригадных разведчиков в "языка", вцепилась в капитана Гаврилова.
- Што-о с сыно-очкой? И-ы... што-о с ро-одненьким!
- А что с ним? - изумился ротный, мучительно гадая, что же могло произойти с солдатом за полчаса, после того, как видел его в последний раз.
Обливающаяся слезами и скорбящая мать протянула телеграмму. Буковки на полосках бумаги складывались в слова, но уловить их смысл ротный смог не сразу. Потом поднял голову и задумчиво выдавил:
- Щас. Разберемся... Калошина и Курбанова ко мне!
А в телеграмме и было-то всего: "КАЛОШИН ЖИВ = ПОДРОБНОСТИ ПИСЬМОМ = КУРБАНОВ".